0
141
Alma mater. Часть 2. Подвальная
17 января 2008
Закончив третий школярский курс (ведь после него у вас уже незаконченное высшее), после бурных летних каникул вдруг я понял, что мне надо что-то поменять в своей жизни. – Я ухожу на вечернее, заявил я родителям. Странно, что они приняли это без малейших возражений, несмотря на то, что это было нелогично для такого домашнего студента, ведь даже на обед я ходил домой, успевая и прикорнуть на 10 минут после тарелки супчика, благо, что жил в 17-м комплексе – все рядом. На кафедре электротехники была вакансия лаборанта, только спохватился я в сентябре, на что справедливо указал наш уважаемый немногословный декан, напоминавший мне Сергея Юрского. Настроение было испорчено, ведь я пропустил уже неделю занятий, но мой будущий работодатель решил мой вопрос – отпустили. И вот - приятный сюрприз: должность лаборанта была занята, мне выдали синий халат и я стал инженером. Гордился ужасно.
У нас была собственная каморка – заложенный кирпичом световой карман квадратного коридора с хлипкой дверью (кажется 485). Иногда мы запирались, чтобы позаниматься своими делами – полистать журнальчик или повозиться с бытовой электроникой. И тогда наша тонкая защита сотрясалась под негодующими рывками наших командиров, основной задачей которых была ежедневная, ежечасная наша занятость. Нам тогда это казалось нелепым и несправедливым, но сейчас смешно и глупо вспоминать ребяческие представления. Когда нашей кафедре передали дополнительные аудитории, то наше мудрое руководство устроило кольцевой переезд. Ни одна лаборатория не осталась в своих стенах, разумеется, кроме нашей каморки. Месяц мы только перетаскивали оборудование, еще месяц крепили стенды и перевешивали светильники. Вопрос загрузки персонала был решен.
Тогда я столкнулся с туманнейшим понятием институтской жизни – хозрасчетные работы. Доверенные сотрудники скрывались за обитой железом дверью с кодовым замком и напускали на себя важный вид. Тем, у кого не было специального допуска, попадать туда даже на 5 минут строго не полагалось. Нам же, простым работникам, доставалось только быть на подхвате. Как-то мы распилили спектрометр для того, чтобы сделать поворотный механизм. Мы догадывались, что идет разработка датчика, который требовал охлаждения жидким азотом. Наш бравый завлаб привез его в стареньком и видимо дырявом сосуде Дьюара, который был похож на сильно раскормленный кувшин с Хоттабычем. Утечка драгоценного продукта не давала покоя ведущему инженеру, и он расфасовал его в 8 походных термосов, которые приобрел в спорткульттоварах. Только один пришлось обменять! Знали бы продавщицы.
Заведующий лабораторией вообще был очень предприимчивый мужик, который на вопрос – «Как дела?» - всегда бодро отвечал: «Воруем помаленьку!» Он постоянно что-то доставал, писал письма о получении неликвидов, обменивался оборудованием и материалами с другими кафедрами. Для нужд лазерной лаборатории он раздобыл на ПРЗ фрезерный станочек весом в полторы тонны, голову которого на 3-й этаж мы вволокли с ним и еще с двумя мужиками на ломах, а станину влет внесла на алюминиевых салазках группа вечерников за зачет. Спину тогда я себе, конечно, сорвал. Через месяц один студент, вхожий по хозрасчетным работам в лазерку, демонстрировал мне стеклянные кольца, нарезанные из зажимаемой в станочке трехлитровой банки.
Кафедра стала для меня настоящей школой жизни. Я научился врезать замки и вскрывать двери. Я научился при помощи дрели и куска текстолита прорезать в фанере квадратные отверстия. Я научился пробивать метровые кирпичные стены при помощи отрезка трубы, молотка и напильника. Я научился прокладывать кабель в труднодоступных местах и штробить. Я научился чинить электрические приборы под напряжением. Наконец, я научился таскать тяжести: Круглое тащим, квадратное катим – не правда ли, звучит философски?
Памятником нашей трудовой деятельности стал экран на просвет в 414 аудитории. Группа студентов (не за просто так) проломила в лаборантскую двухметровое окно. Завлаб клялся, что стена не несущая, но потом взял слова назад. Скандал замяли. Мы ровняли проем, прислушиваясь после каждого удара. Все обошлось. Механизм перемещения грифельной доски мы создали, разобрав пару кульманов. Доска взмывала вверх от легкого прикосновения, как трон царя Соломона.
А параллельно я вкушал все прелести жизни вечерника. Отношение к студентам было совершенно иное. Но на картошку мы тоже ездили, но с кафедрой, в качестве наблюдателей за студентами «Дай я тебе покажу как надо» - сказал наш доцент, видя, как я пытаюсь почистить плавленый сырок. «Так алкаши в подворотне делают, когда водку закусывают». Способ мне так понравился, что я продемонстрировал его как за столом любимой девушке. Вы бы видели ее лицо.
Старых друзей можно найти и здесь www.vkontakte.ru
У нас была собственная каморка – заложенный кирпичом световой карман квадратного коридора с хлипкой дверью (кажется 485). Иногда мы запирались, чтобы позаниматься своими делами – полистать журнальчик или повозиться с бытовой электроникой. И тогда наша тонкая защита сотрясалась под негодующими рывками наших командиров, основной задачей которых была ежедневная, ежечасная наша занятость. Нам тогда это казалось нелепым и несправедливым, но сейчас смешно и глупо вспоминать ребяческие представления. Когда нашей кафедре передали дополнительные аудитории, то наше мудрое руководство устроило кольцевой переезд. Ни одна лаборатория не осталась в своих стенах, разумеется, кроме нашей каморки. Месяц мы только перетаскивали оборудование, еще месяц крепили стенды и перевешивали светильники. Вопрос загрузки персонала был решен.
Тогда я столкнулся с туманнейшим понятием институтской жизни – хозрасчетные работы. Доверенные сотрудники скрывались за обитой железом дверью с кодовым замком и напускали на себя важный вид. Тем, у кого не было специального допуска, попадать туда даже на 5 минут строго не полагалось. Нам же, простым работникам, доставалось только быть на подхвате. Как-то мы распилили спектрометр для того, чтобы сделать поворотный механизм. Мы догадывались, что идет разработка датчика, который требовал охлаждения жидким азотом. Наш бравый завлаб привез его в стареньком и видимо дырявом сосуде Дьюара, который был похож на сильно раскормленный кувшин с Хоттабычем. Утечка драгоценного продукта не давала покоя ведущему инженеру, и он расфасовал его в 8 походных термосов, которые приобрел в спорткульттоварах. Только один пришлось обменять! Знали бы продавщицы.
Заведующий лабораторией вообще был очень предприимчивый мужик, который на вопрос – «Как дела?» - всегда бодро отвечал: «Воруем помаленьку!» Он постоянно что-то доставал, писал письма о получении неликвидов, обменивался оборудованием и материалами с другими кафедрами. Для нужд лазерной лаборатории он раздобыл на ПРЗ фрезерный станочек весом в полторы тонны, голову которого на 3-й этаж мы вволокли с ним и еще с двумя мужиками на ломах, а станину влет внесла на алюминиевых салазках группа вечерников за зачет. Спину тогда я себе, конечно, сорвал. Через месяц один студент, вхожий по хозрасчетным работам в лазерку, демонстрировал мне стеклянные кольца, нарезанные из зажимаемой в станочке трехлитровой банки.
Кафедра стала для меня настоящей школой жизни. Я научился врезать замки и вскрывать двери. Я научился при помощи дрели и куска текстолита прорезать в фанере квадратные отверстия. Я научился пробивать метровые кирпичные стены при помощи отрезка трубы, молотка и напильника. Я научился прокладывать кабель в труднодоступных местах и штробить. Я научился чинить электрические приборы под напряжением. Наконец, я научился таскать тяжести: Круглое тащим, квадратное катим – не правда ли, звучит философски?
Памятником нашей трудовой деятельности стал экран на просвет в 414 аудитории. Группа студентов (не за просто так) проломила в лаборантскую двухметровое окно. Завлаб клялся, что стена не несущая, но потом взял слова назад. Скандал замяли. Мы ровняли проем, прислушиваясь после каждого удара. Все обошлось. Механизм перемещения грифельной доски мы создали, разобрав пару кульманов. Доска взмывала вверх от легкого прикосновения, как трон царя Соломона.
А параллельно я вкушал все прелести жизни вечерника. Отношение к студентам было совершенно иное. Но на картошку мы тоже ездили, но с кафедрой, в качестве наблюдателей за студентами «Дай я тебе покажу как надо» - сказал наш доцент, видя, как я пытаюсь почистить плавленый сырок. «Так алкаши в подворотне делают, когда водку закусывают». Способ мне так понравился, что я продемонстрировал его как за столом любимой девушке. Вы бы видели ее лицо.
Старых друзей можно найти и здесь www.vkontakte.ru
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Оставить отзыв
Для того, чтобы оставить отзыв, необходимо войти на сайт! Как это сделать? Проще простого: выбрать одну из ваших любимых социальных сетей и нажать соответствующую кнопку.
Войти через: