«От Сабантуя до выставки импрессионистов один шаг»

В выставочном центре «Эрмитаж-Казань» до 14 февраля 2014 года будет проходить выставка «Французские импрессионисты и их эпоха», на которой казанцы и гости столицы Татарстана могут увидеть в живую картины Клода Моне, Огюста Ренуара, Поля Сезанна, Камиля Писсарро и Альфреда Сислей. Выставка стала крупным культурным событием для Казани. Журналист «БИЗНЕС Online» попытался отделить маркетинговые ходы организаторов выставки от реального ее содержания и в очередной раз убедился в силе впечатлительности россиян.

СИМВОЛИЗМ СПУСТЯ 100 ЛЕТ

Знакомство потенциального гостя с мероприятием начинается с афиши, на которую организаторы поместили картину Огюста Ренуара «Женщина на лестнице». Логика, в действительности, элементарная — показываю то, о чем говорю, однако в данном случае присутствует некий символизм. Диптих «Женщина на лестнице» и «Мужчина на лестнице» был нарисован Ренуаром для мадам Шарпантье — владелицы одного из самых популярных салонов Парижа, и являлся своего рода провокацией гостей клуба. Диптих демонстрировал образ той новой элиты, о становлении которой под подрамниками картины беседовали известные политики, писатели, композиторы и актеры. Символизм же заключается в том, что и сегодня картина провоцирует казанцев приблизиться к понятию «культурное», «образованное» и «гражданское» общество, о котором ежедневно говорят нам с экранов телевизоров. Однако эту мысль зритель почувствует только после того, как посетит выставку. Впрочем, может случиться и так, что зритель ощутит психологический дискомфорт от несоответствия того, что он от выставки ждал и что получил.

В любом случае очевидно, что название — «Французские импрессионисты и их эпоха» — в первую очередь отражает маркетинговые задачи организаторов, нежели саму суть выставки. Из представленных 150 работ лишь десятую часть можно отнести к импрессионизму — к тому, что в большей степени привлекает казанцев на выставку. Основная масса полотен — это картины академистов и печатная графика в виде рекламных плакатов, ксилографий, литографий и офортов французских художников XIX века. В их числе — афиши постимпрессиониста Анри де Тулуза-Лотрека, знаменитого мастера рекламных плакатов, автора известного портрета Винсента Ван Гога.

ТАЙНОЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ К МИРОВЫМ ШЕДЕВРАМ

Организаторы выставки, видимо, предполагали, что формулировка «...и их эпоха» объясняет посетителям, что помимо французских художников-импрессионистов им продемонстрируют их предшественников и последователей, но на деле этот посыл остается незамеченным. Не корректнее было бы назвать выставку, например, «Французские импрессионисты и их современники»? Пусть там далеко не все современники импрессионистов, но по отношению к посетителям это будет намного честнее — человек сразу будет видеть, что помимо импрессионистов на выставке представлены работы других художников XIX века. Здесь же акцент сделан именно на импрессионистах, причем не только в названии, но и в географии экспозиции. Картины Клода Моне расположены в конце зала лицом к входу. Не хватает только выключить свет, зашторить окна, а полотна подсветить яркими софитам, как сокровище. У зрителя бы появлялось ощущение тайны и прикосновения к ней, он бы с большим восторгом покидал выставку, может быть, даже делал бы «колесо» или непрерывно бил в ладоши, спускаясь на автобусную остановку.

ЧТО ИМЕННО ПРИВЕЗЛИ

Никто не спорит о важности данной выставки для культурной жизни Татарстана. Сам факт того, что картины Моне, Ренуара, Сезанна и Дега привезли в Казань, — это уже хорошо. Поездка из Казани в Москву в Пушкинский музей посмотреть на собрание импрессионистов и постимпрессионистов, не говоря уже о временных выставках Караваджо или Прерафаэлитов, сегодня доступна далеко не всем. Возможность жителя регионов, не выезжая из дома, прикоснуться к тому, к чему прикасается столица, является целью и риторикой условного провинциала.

Тем не менее удивительна пропагандистская активность, с которой освещается выставка. Не хватает только фраз: «Одна из самых известных картин в мире» или «Картина, которую хотели заполучить самые богатые люди планеты». Да, в Казани сейчас можно увидеть несколько шедевров, таких как «Стог сена» и «Поле маков» Клода Моне, «Букет цветов в вазе» Поля Сезанна и визитную карточку выставки — «лестничный» диптих Огюста Ренуара. Об остальных представленных картинах раннего и позднего импрессионизма сложно сказать, что они занимают центральное или просто весомое место в творчестве художников. Даже ранее отмеченные картины относятся к этому ряду с большой натяжкой. Картина «Букет цветов в вазе» по факту является единственной работой, которую Сезанн представил на выставке импрессионистов в собрании «Эрмитажа». Но стоит отметить, что Сезанн, в отличие от Писсарро или Дега, выставлявшихся почти на всех выставках импрессионистов, выставлялся всего 2 раза.

Представленная в Казани картина «Стог сена» является одной из большого числа картин с точно таким же названием и сюжетом, вышедших из-под руки Моне. Впрочем, это никак не девальвирует труд автора и не уменьшает ценности его работы. «Женщина на лестнице» и «Мужчина на лестнице» Ренуара — отреставрированные несколько лет назад полотна носят неоднозначный статус «перемещенных ценностей». После падения Берлина в 1945 году трофейные картины были доставлены в «Эрмитаж», но показаны общественности лишь в 1995 году.

ВЫСТАВКА ПО СЦЕНАРИЮ САБАНТУЯ

За последние 20 лет в Казани все крупные мероприятия проходили по сценарию Сабантуя. Альтернативы проводить их как-то иначе не было и, пожалуй, нет. Акцент до сих пор поставлен на впечатлительность человека. Выбор беспроигрышный: российская историческая практика показывает, как легко атеистическое общество с якобы развитым критическим мышлением настолько проникается впечатлениями, что начинает ставит кастрюлю с водой перед телевизором во время телесеанса Кашпировского.

В случае с выставкой впечатление на казанцев в первую очередь производит словосочетание «французские импрессионисты». Но рождается непонятное ощущение, когда видишь в социальной сети фотографию картины Жюля Жозефа Лефевра или Леона Бонна с подписью «Импрессионисты крутые». Это желание просвещать, выбрав «массовое» название, иногда оборачивается неумышленной профанацией.

«НЕЛЬЗЯ ФОТОГРАФИРОВАТЬ И ЗАПИСЫВАТЬ ТЕКСТ В ТЕЛЕФОН»

Удивительно и разочарованное «Аааа...» женщины лет 40 - 45, когда ей сказали, что картины привезены из собрания петербургского «Эрмитажа», а не из Франции. Хотелось подойти, утешить, сказав, что когда-то эти картины, действительно, были привезены из Франции. Зрителю нужна экзотика, неважно, что часть экспозиции «Эрмитажа» в Казани — это уже очень хорошо. Нет, им нужно, чтобы картины французских импрессионистов доставлялись сюда прямиком из Франции, а зеленый чай — прямиком из Китая.

Удивителен и регламент поведения во время выставки. Как только я достал телефон, чтобы записать в него текстовую заметку, меня окружили три сотрудницы музея с упреками, что фотографировать запрещено. Пояснив и показав им, что я записываю текст, дамы агрессивно начали утверждать, что и записывать на телефон нельзя, можно только на бумаге ручкой. Для меня происхождение этих правил остается непонятным. Неужели их придумывают организаторы? Или это исключительно инициатива снизу — от охранников или смотрителей залов? Чьей бы эта инициатива ни была, это показатель того, что на местах персонал еще не готов к тому, чтобы им привезли хотя бы одну картину Моне. У них появляется ревнивость, ощущение, что это картина только их.

Это приблизительно то же самое, что «эффект удостоверения» — какую бы «корочку» не дали человеку, пусть удостоверение члена союза писателей или почетного донора, он начинает ей махать у всех перед носом с криками, что власть здесь он и всем стоять смирно. Вот это желание «власти» очень часто становится поперек понятию «сервис» и «культура» в самом широком понимании этих слов.