Про разврат и рыбалку

Недавно я провела несколько дней с иностранцем. Иностранца зовут Пьер, он француз, приехал в гости. Практикует капоэйро. Любит готовить. Угробил нам семгу и литр белого вина. Но мы его простили, потому как замечательный человек. Когда на рыбалке, на берегу реки он спросил, где тут у вас туалет, я в него просто влюбилась. Так как водка, солнечный ожог, курица жареная в духовке и так, и всякие прочие манипуляции с организмом уже случились, пора было переходить к духовной пище. Решили пойти в клуб.

Глубокой ночью, небольшая группа смешанных по национальности людей двинулась вкушать плоды клубной жизни. Двигались быстро, в основном кустами опасаясь, что иностранец раскроет рот, начнет произносить нерусские речи, и прощайте евро. Пришли в клуб без пяти минут одиннадцать, а там охрана строгая, спрашивает вежливо: куда прете, не видите на двери написано с одиннадцати, по-русски, читать, что ли, не умеете?

У меня возникло подозрение, что нам не рады. Я говорю никак нет, часть умеет, а вот эта часть, и киваю в сторону Франции, не умеет, может, пустите? И хлопаю сексуально ресницами. Их у меня целые глаза. А глаза, что вишни. Мне казалось шансов выжить у тела напротив нуль. Но у человеческого охранника стойкий иммунитет ко всяким кошачьим штучкам и жена психическая дома, так что, говорит, пусть ваш иностранец чего-нибудь скажет, тогда может пущу. Я мысленно успокаиваю охранника раскаленным утюгом, и мы умоляем Пьера выдать парлеву. Он молчит чего-то. По блеску стали в глазах вижу, что специально, ввиду оскорбительности повода получения благ посредством языка. Очень принципиальный оказался. Тут корявый перст охранника безапелляционно указал нам на дверь, как бы намекая, кто здесь хозяин, а кто барахло. Пьер от такой несправедливости неожиданно возбудился и начал требовать менеджера. Охранник, услышав иностранную речь, тоже возбудился, и было заметно, что в его скудном воображении молнией пронеслась картина, как он зимней ночью охраняет автостоянку, и он тут же пропустил нас.
              

Мы внутри. Темные альковы обещали несильный разврат. Мы расположились на маленьких диванчиках, заказали шампанское по цене коньяка и стали ждать зрелища. Зрелище тут же припрыгало в виде  радостной девицы, у которой из одежды был только шарм и розовые трусы. Сразу видно нахалка. Она забралась на небольшой постамент возле нас. Обвела плотоядным взглядом стадо, тряхнула тугой попой и как давай сворачивать ногами кренделя. Пьер захлебнулся. А я нет. Я так тоже могу. Не хочу просто.
           

Тем временем клуб заполнялся людьми, бурлил, щебетал и басил. Парни, с внимательностью гинеколога, изучали анатомию танцовщицы, девушки с притворно скучающим видом, подергивали плечиками и прицельно осматривали поле боя, прикидывая, стоило ли тратить три тысячи на туфли ради этих неудачников. Сразу видно, все пришли за нежностью и пониманием. Набежали танцевать новые трусы. Немного утомили даже. Это ж только первый раз эротика, а потом все, проза. Хоть бы кто в пуховике пришел покрутить ногами. Или в костюме летающей тарелки. Для разнообразия.
          

Пьер хмыкнул и сказал, что у них во Франции, очень редко можно увидеть такие вот исключительно женские или мужские компании. В основном люди приходят со своими друзьями, и женщины и мужчины отдыхают вместе. Ну, говорю я, часа через два здесь тоже все вместе отдыхать будут.
         

Смотрю в зал. Там полный ахтунг. Девушки, одетые в лучших традициях скандинавской порнографии, тонкими каблуками выбирали себе любовь. Парни много и быстро пили, чтобы забыть, все забыть и утром не вспомнить даже под страхом ночевки на собачьем коврике под дверью. Морок уже заползал щупальцами под кожу и дурманил голову. Короче, все в бреду.
           

Потом были танцы. На танцполе вообще все перемешались. И трусы и люди. Все враскоряку и как попало. Полный юнион и джага-джага. Аккорды безжалостным набатом били по голове, прожекторы мерцали в режиме сбрендившей азбуки морзе вне всякого музыкального контекста вообще. Нам понравилось. Теперь соседи свой телевизор не включают. Наш слушают. 
        

Утром реальность брызнула в глаза. Народ собирал себя в кучу и топал домой. А кто-то на собачий коврик. Мои ноги над десятисантиметровыми каблуками уже начали свою месть. Пьеру тоже понравилось. Только больше он в клуб не хочет. Скукота, говорит. Лучше снова на рыбалку без туалета.